|
Первыми московскими воеводами, присланными в Сибирь, чтобы прибрать к рукам завоевания Василия «Ермака» Аленина, были Семен Болховской и Иван Глухов. Весной 1854 года их отряд выступил из уральских строгановских вотчин в отвоеванный незадолго до этого городок Кашлык, бывшую ставку татарского хана Кучума. Лишь осенью они прибыли к месту назначения, а зимою в Кашлыке случился голод. «Мнози от гладу изомроша московские вои и казацы, и воевода князь Семен Болховской тож помре», - сообщает летописец. Летом будущего года погиб и Ермак – будучи раненым, утонул при переправе, как впоследствии Чапаев, история любит такие неожиданные рифмы. Глухов с остатками войска вернулся в Россию…
Следующими воеводами в Сибири были Сукин и Мясной (Тюмень), Траханиотов и Горчаков (Пелым, Тобольск, Березов), Барятинский и Аничков (Сургут, Нарым, Кетский острог)… Вообще воевод поначалу направляли в Сибирь по двое, что вообще-то выглядит разумно – и смертность была высокая, и догляд друг за другом нужен. Но когда они не были развлечены военными действиями, то частенько впадали в лютую вражду. Так было, скажем, в богатой Мангазее – легендарной столице пушного промысла в устье Оби. В 1630-м здесь случилась распря воевод Палицына и Кокорева; враждующие партии выбивали друг друга из улиц артиллерией; когда же верх стала брать партия Палицына, воевода Кокорев со своими людьми заперся в остроге и четыре месяца выдерживал осаду…
Был ли воевода воинственным или смирного нрава, в любом случае он опирался прежде всего на воинский гарнизон. Заместителями его по военной части были стрелецкий, татарский и казачий голова, командующие соответствующими родами войск, а кое-где еще и ротмистр, командующий «немцами и литвинами». Гражданским делопроизводством занимался письменный голова, в подчинении которого состояла приказная изба. Бюрократический аппарат совсем небольшой, если учесть, что у воеводы, кроме военных, были и судебные, и полицейские, и фискальные, и таможенные функции. Порой даже дипломатические – если местность была пограничной. Таможенные сборы с русских купцов, торговые и дорожные, в Сибири были весьма высоки, зато иноземным (например, бухарским) гостям обыкновенно делали существенные скидки.
Из первых сибирских воевод упомянем еще Писемского и Тыркова, основавших в 1604 году город Томск на землях татарского князца Тояна. Десять лет спустя, несколько осмотревшись, томские служилые люди были посланы собирать ясак «в телеуты и кузнецы» на юг теперешнего Кузбасса. В 1617 году они заложили при впадении Кондомы в Томь Кузнецкий острог, а через год сюда прислали первых воевод – Тимофея Бабарыкина и Осипа Оничкова. С тех пор воеводами в Кузнецке перебывали представители многих видных фамилий – например, Голенищевых-Кутузовых или Волконских. Подолгу они, впрочем, здесь не задерживались, и подробностей об их правлении сохранилось немного. В 1640-м, скажем, кузнецкому воеводе Кавтыреву томским начальством сделан выговор за неправильное написание царского имени. Проступок по тем временам серьезный, хотя и не до такой степени, как в Китае, где, по сообщению одного путешественника, от наказания за все преступления можно было откупиться деньгами, кроме трех: отцеубийства, матереубийства и вложенного не по форме в конверт казенного письма…
В 1648 году в Томске также случились волнения. Воевода Щербатов попытался сократить оклады хлебного жалованья служилым людям. Хлеб в Сибири был дорог: местная распашка была еще небольшой за недостатком землепашцев, а доставка из европейской России удорожала хлеб многократно. Поэтому воеводы то и дело вместо хлебного жалованья пытались посадить служилых людей на пашню. Кроме того, присланные хлебные запасы томские воеводы не передавали войску, но старались удержать в своих руках монополию на хлебную торговлю. Восставшие служилые люди использовали вражду между Щербатовым и другим томским воеводою Бунаковым. Бунакова поставили править, Щербатова же осадили в его усадьбе, а сторонники его были брошены в тюрьму. Томские события аукнулись в Кузнецке и Нарыме, где тоже учинились смуты…
В том же столетии крупные волнения случались в Якутске, Красноярске, Братске и Нерчинске; в 1690-х гг. они охватили всю Восточную Сибирь. Лишь на рубеже веков правительству Петра удалось погасить их пламя. Массовых репрессий не устраивали, да это за дальностью было и невозможно. Казнили только заведомых «воров и бунтовщиков», в особенности из ссыльных.
*
Поначалу сибирскими делами в Москве ведал Казанский приказ, управлявший всеми восточными землями вообще. В 1637 году учредили специальный Сибирский приказ, который управлялся виднейшими представителями московской бюрократии – князьями Никитой Одоевским, Алексеем Трубецким, Иваном Репниным, а впоследствии думным дьяком Андреем Виниусом и др. Сибирь по мере завоевания пришлось делить на разряды (области) – сначала Тобольский и Томский, впоследствии выделили еще Ленский и Енисейский. По мере основания острогов и городков в разрядах выделялись уезды. Воеводы соответственно поделились на разрядных и уездных, но твердой иерархии между ними не было – тех и других назначал Сибирский приказ. А значение таких богатых пушниною уездных центров, как Мангазея или Якутск, превосходило значение разрядных городов.
Впрочем, Тобольск сохранял значение сибирской столицы, что подчеркивалось тем, что с 1621 года здесь сидел сибирский архиепископ. Все прочие сибирские воеводы вынуждены были согласовывать свои действия с тобольским «первым воеводою»; за ним сохранялось общее руководство вооруженными силами, обеспечение окраин вооружением и хлебным припасом, старшинство в вопросах дипломатических и торговых сношений с соседними государствами. К тому же в Тобольск обыкновенно назначали родовитых бояр, близких ко двору. Иногда, впрочем, такое назначение использовалось в качестве почетной ссылки – благовидного способа удалить неугодного вельможу.
Некоторые историки утверждали, что в глазах сибиряков тобольский воевода нередко заслонял собою фигуру далекого царя; но, кажется, это преувеличено – из Охотска, Якутска или Нерчинска до Тобольска и Москвы было одинаково далеко… Как бы то ни было, тобольские воеводы могут рассматриваться в качестве первых наместников всея Сибири.
*
В общем, воеводы были как воеводы. Иные сочетали бесстрашие и военные таланты с откровенным лихоимством и жестокостью к подчиненным. Иные были дельными администраторами и окружали себя дельными чиновниками: в 1640 году письменный голова Яналей Бахтеяров вел розыск руд по Витиму в Якутии, через полвека дьяк в таком же звании Леонтий Кислицын нашел нефть близ Иркутского острога – впервые на территории России… Тобольский воевода П.И.Годунов, правивший в 1667-1670 гг., лично руководил составлением «чертежа всея Сибири»; он же начал строительство пограничных укрепленных линий и провел некоторые военные реформы.
Воеводам рекомендовалось управлять по данному им наказу «и по своему высмотру, как будет пригож и как Бог вразумит». Но большинство их приезжали в Сибирь «на кормление» и стремились в первую очередь разбогатеть любыми способами. Срок их правления в общем не регламентировался и мог составлять от одного до шести лет; периодически устанавливались твердые сроки в два или четыре года, но они никогда не выдерживались.
В Сибири широко развито было подношение «в почесть». Когда приезжал новый воевода, все население приносило ему доброхотные даяния – пушнину и хлеб, драгоценности и привозные товары. То же повторялось в праздники, в том числе в день рождения и именины воеводы. Всякого рода челобитчики тоже шли к нему не с пустыми руками; вообще грань между почестью и взяткой, а то и вымогательством, была почти неощутимой. Воеводы облагали население различными поборами, недодавали служилым людям жалованье, незаконно курили и продавали вино, порою не стеснялись запустить руку в казну и не брезговали ростовщичеством. Комбинации с ясаком и торговыми пошлинами тоже открывали простор для злоупотреблений.
В 1655 году в Енисейск был прислан Иван Акинфов на смену прежнему воеводе Афансию Пашкову. Принимая дела, он обнаружил, что предшественник присваивал деньги за откуп и потребовал внести их в казну. Пашков рекомендовал сменщику поступать так же и, кроме того, просил посадить в тюрьму челобитчиков, жалующихся на разные от Пашкова притеснения. Несколько раз Пашков являлся к Акинфову, предлагая большие взятки; когда же новый воевода отказался, завив: «так плутать не хочу», Пашков «матерно его бранил», а после осадил воеводу в городе, используя для этого полк, формировавшийся под его началом для похода в Приамурье…
В общем же Сибирь большей частью осваивалась как-то помимо административной власти, силами воинственных казаков, предприимчивых купцов, любопытных землепроходцев, авантюристов рудознатцев и бегущих от мирских соблазнов старообрядцев.
О воеводах сказано достаточно. Можно разве что упомянуть еще, что нынче «Воеводою» зовется самая крупная наша баллистическая ракета РС-20, известная на Западе под названием «Сатана». Не знаю, имеет ли это отношение к первоначальным нашим администраторам, а кажется, что имеет.
*
Петр Великий в 1708 году учредил единую Сибирскую губернию с центром в Тобольске. Сибирский приказ утратил свое значение и превратился в Московскую канцелярию Сибирской губернии – нечто вроде теперешних региональных представительств в столице. Первым сибирским губернатором был назначен князь Матвей Гагарин, который, впрочем, в Сибирь ехать не торопился и добрался до Тобольска только три года спустя. Занимался он по большей части таможенными делами и поборами, установив в Сибири стройную систему: сибирский чиновник при повышении в чине обязан был давать воеводе или губернатору взятку размером в его будущее годовое жалованье. Сибирская карьера князя Гагарина кончилась грандиозным сыском, обвинением в злоупотреблениях и публичной казнью через повешение в 1721 году.
Были, впрочем, сибирские губернаторы, оставившие по себе другую память. К таким принадлежал, например, Федор Соймонов. Он выдвинулся при Петре, составив карты Белого и Каспийского моря, дослужился до вице-президента Адмиралтейской коллегии, при Анне Иоанновне за участие в дворцовом заговоре был бит кнутом и сослан в каторжную работу в Сибирь, при Елизавете прощен и восстановлен в правах. Соймонов остался служить в Сибири, и в 1757 году был назначен сибирским губернатором. Шесть лет он провел в этой должности, занимаясь прокладкой сибирского тракта, укреплением пограничной линии, велел измерить фарватер по Шилке и Амуру, построил маяк и гавань на Байкале, опубликовал несколько ученых статей о Сибири, да и вообще, говорят, интеллигентный был человек...
В 1730 году Сибирский приказ восстановили, в его компетенцию попало назначение всех сибирских чиновников, кроме губернаторов и вице-губернаторов, назначавшихся государем. Приказные же назначали воевод в сибирские города – сначала на два, потом на три года. Впрочем, в 1763 году это «министерство по делам Сибири» окончательно упразднили.
Огромную же Сибирскую губернию пришлось сначала разделить на две провинции – Тобольскую и Иркутскую; впоследствии они превратились в отдельные губернии, поначалу же в Иркутске посадили вице-губернатора. Первый иркутский вице-губернатор Жолобов тоже кончил плохо: в 1736 году «за богопротивные поступки» был казнен через отсечение головы.
Отдельное начальство, независимое от губернаторов, имели Колывано-Воскресенский (Алтайский) и Нерчинский горные округа, принадлежавшие императорскому Кабинету. Это тоже приводило порою к настоящим баталиям. Скажем, в екатерининскую эпоху начальник Нерчинских горных заводов Нарышкин завел себе «гусарский полк» из уголовных каторжан и, поссорившись с иркутским губернатором Немцовым, решил взять Иркутск и расправиться со своим врагом. Войско его выступило в поход, дорогой они звонили в колокола, палили из пушек, захватывали обозы с товарами, облагали контрибуцией местных жителей и устраивали пиры. До цели, впрочем, Нарышкин не добрался – его арестовал верхнеудинский воевода и отправил в Иркутск уже пленником, а оттуда его препроводили в Петербург. Однако Нарышкин был крестник императрицы, и Екатерина его простила, назвав шалуном… Его противник губернатор Немцов, впрочем, по отзывам современников, тоже был человек «неблагонамеренный, употреблявший непомерную строгость собственно только для того, чтоб брать более взяток и наживать более денег».
При Екатерине же, в 1775 году, был учрежден пост сибирского наместника; позже наместники стали именоваться генерал-губернаторами. При Павле этот пост упразднили, но уже в 1801 году восстановили вновь. В Сибирь отправили сенатора И.О.Селифонтова; он уселся в Иркутске и начал править: учреждать новые губернии (Томскую в 1804 г.), учреждать и упразднять областные правления (на Качатке, в Нерчинске, в Якутске). Особенно круто он вершил кадровую политику: за время его недолгого правления сменилось шесть сибирских губернаторов, причем некоторые попали под суд. Сибирские чиновники, однако, не безмолвствовали; главным орудием их борьбы с генерал-губернатором стали доносы. В результате в 1805 году Селифонтов был отправлен в отставку с запрещением въезда в столицу…
Среди его преемников попадались очень колоритные личности, но о них за недостатком места придется рассказать в другой раз.
|
